Обращение в ЕСПЧ и вопрос суверенитета в России

Кафедра конституционного права Российской академии правосудия, Международня научно-практическая конференция «Народовластие и права человека», в г. Москве,  в период с 19 по 23 октября 2011 года.
Прежде чем рассматривать вопрос о распределении суверенитета между государством и народом с точки зрения обращения в европейский суд, необходимо уточнить некоторые понятия.

Ключевой вопрос для нас, это вопрос суверенитета. Но как определить естественную связь между понятиями «суверенитет» и «власть»? С точки зрения нормативизма, суверенитет это совокупность нормативных полномочий. А власть, с органической точки зрения, это ветви государства, у которых также есть юридические полномочия. Иначе говоря, власть в такой ситуации дает государственным ветвям возможность реализовать определенные полномочия. Хотя современная конституционная доктрина выдвигает идею, что по существу понятие власти связывается не только с полномочиями государства. Народ также является обладателем власти, как обычно это предусматривают Конституции государств. Поскольку у государства и у народа есть суверенные полномочия, то понятие «суверенитет» часто используется в качестве эквивалента понятия «власть». Кроме того, в обычном языке существует тенденция смешивать понятие государства  и понятие властью, что опасно, так как в такой ситуации мы упускаем из вида народ. На самом деле, невозможно совсем отрицать эту позицию: государство символизирует суверенитет, это факт. Но у него нет монополии на суверенитет, поскольку народ обладает не меньшими суверенными полномочиями.

В силу этого возникает второй вопрос: как ограничить конкуренцию между обладателями суверенитета, то есть между государством и народом? Когда в одном пространстве есть разные источники суверенитета, наличие конкуренции между ними – естественный факт. Но конкуренция может быть либо позитивной, конструктивной, либо негативной, деструктивной для правовой и, следовательно, для государственной системы. Государство не может вступать в конфликт со своим народом, то есть развивать агрессивную концепцию суверенитета, иначе оно потеряет свою легитимность. Ему обязательно нужен позитивный подход к осуществлению своего суверенитета, иными словами, ему нужно развивать механизмы сотрудничества со своим народом, чтобы вместе гарантировать суверенитет государства в интересах страны. В такой ситуации обращение людей в европейский суд является одним из способов осуществления народного суверенитета.

В этом контексте следует рассматривать вопрос о месте наднационального суда в национальной правовой системе, то есть его следует рассматривать с точки зрения суверенитета государства. Любой «внешний» суд имеет юрисдикцию в определенной правовой системе только с согласия соответствующего государства. Иными словами, если граждане России могут обращаться в ЕСПЧ, это объясняется ратификацией Европейской конвенции российским государством, что характеризует исполнение государством своих суверенных полномочий. Следовательно, и содержащиеся в Конвенции принципы, и судебная практика европейского суда носят обязательной характер для России и являются частью ее правовой системы. Предоставляя этот право своим гражданам, российское государство им дало, таким образом, новый способ реализовать народный суверенитет. Смысл народного суверенитета состоит в возможности людей влиять на государственный политический курс в интересах и общества, и государства. В этом смысле факт обращения в европейский суд, как и в любой другой суд, выглядит как способ осуществления людьми их суверенных полномочий. Таким образом, легитимность дополняет легальность.

Если государство как правовой институт обладает суверенитетом, так как у него есть монополия законотворчества, то есть монополия создания правовых норм, в соответствии с которыми живет общество, то народ в лице как общества (в наше время), так и каждого человека в отдельности также обладает суверенитетом, но другого типа. Его участие в процессе создания правовых норм позволяет укрепить легитимность государства и правовой системы. Участие может носить либо неформальный характер (выражение определенных идей в СМИ, в правовой доктрине и т. д.), либо институциональный характер (референдум, консультация гражданского общества или населения, предусмотренная законодательным процессом и т. д.). Другая форма участия – обращение в суд, поскольку судебное решение позволяет, в том числе, скорректировать дефекты правовой системы. Обращение в ЕСПЧ не отступает от этого принципа: оно дает возможность людям реализовать свои права и заставить государство осуществлять свои обязательства перед народом, то есть совершенствовать правовую систему. Тем самым государство укрепляет свою легитимность, осуществляя свои суверенные полномочия. Иными словами, обращение в ЕСПЧ не противоречит суверенитету государства, но дает возможность отдельным людям реализовывать их суверенитет и следовательно - суверенитет государства. В конечном итоге, цель государства – защищать общие интересы или, что одно и то же, государственные интересы, которые надо ассимилировать не с интересами власти, а с интересами общества и людей.

Тогда возникают два важных вопроса:  Почему правовой институт обращения в ЕСПЧ часто воспринимается как ущерб суверенитету государства? Почему правовой институт обращения в ЕСПЧ действительно является механизмом осуществления суверенитета государства?

Идея, согласно которой обращение в европейский суд может причинять государству ущерб с точки зрения его суверенитета, опирается на два мифа:

·        Миф, согласно которому государство во всем само по себе решает, что делать на своей территории: это называется вотчинной концепцией власти;

·        Миф, согласно которому обладание суверенитетом означает абсолютную власть государственных структур внутри соответствующей страны: что, на самом деле, противоречит иерархии правовых норм … и простой логике.

Эти два мифы связаны и дополняют друг друга. В рамках вотчинной концепции власти, государственные структуры и руководство страны отчуждаются от общества, поскольку их логике не соответствует сотрудничество с другими представителями народа. Любой обладатель хоть маленького куска власти начинает сам по себе представлять опасность для руководства страны, которое тогда рискует уже не быть единственным представителем своего народа, что мешает ему претендовать на монопольное право определять курс политики в стране. От этого, власть в таких государствах может носить исключительно абсолютный характер. Конечно, это миф. Конечно, все прекрасно понимают, что даже в тоталитарных режимах, государству понадобится легитимность. А оно получает легитимность только поддержкой людей. Можно использовать популизм. Можно искусственно развивать красивое витринное гражданское общество. Это может действовать. Но не надолго, во-первых. Во-вторых, если такой подход помогает определенному кругу людей во власти, то одновременно он ослабляет государство как правовой институт, позволяющий управлять страной. Прямой эффект такой концепции в юридическом плане – это нарушение иерархии норм. Проект сенатора Торшина по поводу ограничения исполнения в России решений Европейского суда не учитывает иерархию норм. Согласно Конституции РФ, нормы и даже принципы международного права имеют прямое действие в российской правовой системе. Это означает, что обязательность международных норм в рамках российской правовой системы не требует наличия специального национального акта. Эти нормы естественно не могут быть выше конституционных норм, но все под-конституционные акты должны им соответствовать. Представители государства считают, что судебная практика наднационального суда представляет угрозу для государства, потому что «ненациональный» суд принимает решения, которые будут обязательны для страны, следовательно, для госорганов, органов власти и т. д. Но само государство самостоятельно приняло решение признать юрисдикцию этого суда, во-первых. Во-вторых, суверенитет государства не ограничивается исключительно определением потребностей правовой системы: правовые правила для того, чтобы быть эффективными, должны соответствовать нуждам общества и людей. Укреплять защиту прав своих граждан ни в чем не может вредить суверенитету – ни авторитету – государства. Наоборот, поскольку государство использует свои суверенные полномочия для того, чтобы укреплять права своих граждан, оно в то же время укрепляет свою легитимность.

Только при наличии агрессивной концепции суверенитета – концепции, направленной против суверенитета народа, развивается дефицит легитимности государства и таким образом усугубляется ослабление государства.

В таком общем контексте, обращение в Европейский суд выглядит как способ осуществления народного суверенитета. Чтобы обращение в ЕСПЧ в то же время выглядело способом осуществления суверенитета государства, необходимо  развивать позитивную концепцию суверенитета в целом.

Во-первых, вместо логики конкуренции суверенитетов государства и народа, следует развивать логику сотрудничества. Тогда они дополняют друг друга. Действительно, обращение в Европейский суд позволяет каждому защищать свои права. Но и государство заинтересовано в защите прав своих граждан, поскольку в этом состоит смысл его существования. Если государство не защищает права своих граждан, нет резона в его существовании.

Во-вторых, обращение в ЕСПЧ инициирует процесс, в ходе которого государство обращает внимание на определенные проблемы, поставленные людьми. Если государство позитивно реагирует, то тем самым укрепляет свою легитимность, защищая общие интересы. И надо иметь в виду, что ценности, закрепленные в Конституции России, полностью соответствуют ценностям Европейской конвенции. Значит, гарантировать действительное исполнение решений Европейского суда означает гарантировать полную защиту конституционных прав граждан России.

В качестве заключения, когда народ осуществляет свой суверенитет, защищая и свои права, и общие интересы общества, суверенитет государства и народа сближаются. Если государство конструктивно участвует в европейском  процессе, то оно может совершенствовать тем самым правовую систему и таким образом защищать интересы своих граждан. Именно в этом, повторяю,  заключается смысл существования государства в целом и в более узком плане смысл обладания им соответствующими суверенными полномочиями.